Долгие годы Сардана Трофимова бежала к своей олимпийской мечте. За это время она пять раз становилась чемпионкой России на марафонской дистанции, трижды выигрывала Московский марафон. Много раз выполнила олимпийский норматив, но постоянно в силу разных причин оставалась без заветной Олимпиады. Без неё прошли Олимпийские игры в Рио-2016 и в Токио-2020.
Чтобы воплотить свою мечту в жизнь, Сардана приняла непростое решение — выступать за сборную Кыргызстана. Но и здесь её ждал тернистый путь. Не было никаких гарантий, что удастся пробиться на Олимпиаду в Париж.
Вопреки всем препятствиям, Сардане удалось исполнить мечту — оказаться на стартовой линии олимпийского марафона в Париже, показать достойный результат (14-е место, 2:26:47), обогнать мировую рекордсменку и установить национальный рекорд.
По горячим следам из Парижа мы поговорили с Сарданой о многом. В частности, из интервью вы узнаете:
- как появилась мечта — принять участие в Олимпиаде
- как и почему в родной республике Якутии поддержали смену спортивного гражданства
- как Сардана едва не закончила спортивную карьеру в 2021 году
- какой путь прошла спортсменка, прежде чем оказаться на старте олимпийского марафона
- в каких кроссовках Сардана бежала марафон в Париже
- каково это: бежать бок о бок с сильнейшими марафонками мира
- как Сардана охотилась за Элиудом Кипчоге на церемонии закрытия Олимпиады
- и многое другое.
— Каково это — оказаться на Олимпиаде? Чем олимпийский марафон отличается от остальных?
Олимпийский марафон стал для меня ярким впечатлением. Бывает же такое, когда на финише крупного марафона людей становится больше, все кричат, поддерживают.
Ощущение, словно все 42,2 км в Париже — это одна финишная прямая
У нас не было ни одного свободного метра, ни одного кусочка трассы, где не хватало бы поддержки. Шум стоял всю дистанцию! Я поняла, что очень люблю, когда шумно, когда вокруг много зрителей. Поэтому атмосфера мне очень понравилась.
Правда, в какой-то момент я даже устала от этих криков. И когда мы бежали под мостом, я смогла немного выдохнуть: «Ура, тишина!» и отдохнуть от энергетики толпы.
Но это очень подбадривало меня на дистанции, напоминало, что я бегу именно олимпийский марафон. Я получала удовольствие от каждого метра!
У меня ещё не было ни одного такого марафона — чтобы всю дистанцию бежать в кайф
Я бежала и говорила себе: «Как жаль, что осталось всего 10 км этого прекрасного марафона!». Представляете, говорить так про 42,2 км?
— Что ещё, помимо поддержки на трассе, помогло тебе получить удовольствие от марафона?
Я провела очень хорошую подготовку перед этим марафоном. Я была в лучшей форме, как никогда прежде. Но из-за того, что трасса марафона была достаточно сложной, мне не удалось установить личный рекорд (2:24:38 — действующий рекорд Сарданы, прим. автора). Если бы это была плоская трасса, думаю, я пробежала бы по личному рекорду.
Были тяжёлые подъёмы и спуски, которые закисляли, но я к этому была готова — так как провела сборы в Кисловодске. Но после горок, после закисления мне удавалось как-то выходить из этого состояния и продолжать получать удовольствие от марафона. Горная подготовка в Киргизии и в Кисловодске, безусловно, помогла мне в этом.
Плюс, конечно, эмоции помогали. Осознание того, что ты бежишь олимпийский марафон. Думаю, это в совокупности всё сработало. Благодаря этому, удалось в первый раз в жизни получить настоящее удовольствие от дистанции.
Скачайте тренировочные программы к марафону и полумарафону и начните подготовку уже сегодня!
— К подготовке мы ещё вернёмся. Скажи, в какой момент ты почувствовала это: «Да, я на Олимпиаде!»?
Примерно за неделю до старта, в понедельник, я приехала в Париж. В первый день я ничего не почувствовала, так как была после дороги, ещё ничего не воспринимала, не осознавала. У меня была серия перелётов по маршруту Москва — Бишкек — Стамбул — Париж.
На следующий день после приезда я поехала на велике по Олимпийской деревне и там встретила много известных спортсменов.
Увидела Сифан Хассан — у меня сразу мурашки по коже побежали
И тут ко мне пришло осознание: «Я же в Олимпийской деревне!».
Также узнала высотников, которые на Олимпиаде в Токио-2020 поделили «золото» — катарца Мутаза Баршима и итальянца Джанмарко Тамбери. Вместе с ними мы «делили стол» — вместе ели в олимпийской столовой. Было много знакомых лиц, но не всех сразу удавалось вспомнить.
— Помнишь, в какой момент жизни у тебя появилась мечта — попасть на Олимпийские игры? Были какие-то кумиры?
В детстве, как и многие, я смотрела Олимпийские игры. Для меня Олимпиада существовала только в телевизоре: вроде она есть, но в другой Вселенной, и мы с этой Вселенной не пересекаемся. Это было что-то нереальное, мне казалось, что туда невозможно попасть.
Также в детстве мы читали журнал «Лёгкая атлетика», там были постеры с изображением звёзд лёгкой атлетики. И у нас была борьба за эти постеры.
Я жила в школе-интернате, и нам не разрешали вешать их на стены. Поэтому я клеила их внутрь своего шкафчика с вещами. Юрий Борзаковский (олимпийский чемпион на дистанции 800 метров), Елена Задорожная (чемпионка Европы на средние дистанции), Татьяна Томашова (чемпионка мира, серебряный призёр Олимпийских игр). Помню, фотографию Татьяны я клеила в свой тренировочный дневник.
Позже, когда я всерьёз начала заниматься лёгкой атлетикой, был момент в 2012 году, когда я выиграла старты у себя в Якутии. Ко мне тогда подошёл журналист и спросил: «Ты будешь бороться за место на Олимпийских играх?». Я не стала думать и просто сказала: «Да, буду бороться!».
С тех пор у меня в жизни появилась цель. Раз сказала — надо сделать. И так с 2012 года я начала грезить Олимпиадой. В голове произошло переключение, я стала думать, что это возможно.
Из нереальной детской мечты Олимпиада стала ощутимой целью
В том же 2012 году шли летние Олимпийские игры в Лондоне, где Татьяна Архипова выиграла «бронзу» на марафонской дистанции. Долгое время её фотография стояла у меня на аватарке ВКонтакте. И до сих пор у меня есть это фото.
— После 2012 года у тебя начался долгий путь на Олимпиаду. В 2016-м практически никого из российских легкоатлетов не допустили в Рио. В 2021-м — почти то же самое, лишь около десяти человек из лёгкой атлетики получили допуск.
Каждый раз ты выполняла олимпийский норматив, но из-за дисквалификации ВФЛА и санкций не могла поучаствовать в Олимпийских играх. Две Олимпиады прошли мимо тебя. В какой момент ты пришла к мысли, что нужно сменить спортивное гражданство?
В 2020 году, как вы помните, была пандемия, из-за чего Олимпиаду перенесли на 2021 год. Тогда было известно, что в Токио допустят 10 легкоатлетов. В течение года до Олимпиады у меня была надежда, что наша Федерация лёгкой атлетики что-то сделает для своих спортсменов, поможет им попасть на Игры.
Я верила, что эта «коронавирусная пауза» даст время для решения этих вопросов. И целый год надеялась, что все, кто выполнили олимпийский норматив, смогут принять участие в Олимпийских играх.
В 2021 году я сидела на сборах в Кисловодске. Вся «разрушенная» — потому что вновь смотрела Олимпиаду по телевизору. И тогда я поняла:
У меня нет мотивации выходить завтра на тренировку
Вскоре после этого я поехала на старт в Сербию — и там сошла с дистанции. У меня ничего не получалось. Морально я была сильно подавлена.
Помню, я тогда сказала тренеру: «Если у меня что-то не поменяется в жизни, то у меня нет мотивации продолжать карьеру».
Спортсмены — они тоже художники, творческие люди. Нам тоже нужно вдохновение, муза. Если музы нет, нет огня в глазах, то какой смысл выходить на тренировку? Ради чего?
Я сказала об этом тренеру, и мы начали работу над сменой спортивного гражданства. Мы единодушно пришли к мысли — если я хочу попасть на Олимпиаду, нужно менять гражданство. Это был единственный путь.
Если бы не это, думаю, уже в 2021 году я бы закончила карьеру. Внутри меня не осталось огня, понимания, чего-то, что двигало бы меня вперёд и мотивировало продолжать тренировки.
В Кыргызстане, по сути, я уже жила много лет. Если посчитать, то последние 10 лет я много времени провожу здесь на сборах. За это время Кыргызстан мне стал вторым домом.
Это не просто формальность из серии «мне лишь бы за какую-то страну выступать». Нет. Я люблю эту страну. Мне приятно здесь находиться. В Федерации лёгкой атлетики Кыргызстана меня быстро приняли, сказали, что без проблем, будешь выступать за нас.
Всё время, пока я приезжала на сборы сюда, я постоянно оформляла ВНЖ сроком на 6 месяцев. Поэтому мне было несколько проще оформить здесь гражданство. В другой стране так легко бы не получилось. И в другой стране, кроме России и Кыргызстана, это было бы обманом носить другой флаг.
— Насколько я понимаю, в Якутии тебя поддержали в смене спортивного гражданства?
Да, абсолютно. Более того, из Якутии приезжали мои хорошие знакомые, которые помогли мне оформить, собрать нужные документы для смены гражданства. В частности, очень сильно помог Михаил Дмитриевич Пахомов — директор Центра спортивной подготовки сборных команд Якутии. В одиночку я не смогла бы это сделать.
На этой Олимпиаде в Париже от Якутии выступали пять человек — это рекордное количество в истории Игр и в истории республики. И все они выступали за разные страны.
Якутия очень сильно нас поддерживает. И мы, в свою очередь, пытаемся внести свой вклад. Что мы, спортсмены, хоть и из маленькой республики, но нам по силам дойти до уровня Олимпийских игр. Всегда есть выход из трудного положения, если ты захочешь.
Якуты — малочисленный народ, поэтому мы поддерживаем друг друга. Поддержка — часть нашей культуры
Якутия — как одна большая семья. В Олимпийской деревне я встречала якутов-олимпийцев как родных братьев. Хоть мы все и выступали за разные страны. Но у нас так принято: мы поддерживаем друг друга и в радостные, и в сложные моменты.
— Как тебя приняли в сборной Кыргызстана?
В Кыргызстане меня хорошо приняли. Мой первый старт за сборную был в китайском Гуанчжоу, на Азиатских играх. Мне тогда очень помогла моя подружка Гулшанай Сатарова, МСМК по лёгкой атлетике, тоже выступающая за Кыргызстан. Она познакомила меня со всеми, помогла влиться в коллектив. Все очень культурные и воспитанные ребята, у меня легко получилось найти общий язык.
Сейчас на Олимпиаде за Кыргызстан выступали девушки-борцы — они №1 в мировом рейтинге. Такие скромные, воспитанные, никакой звёздной болезни. Все помогают друг другу, вежливо общаются со всеми.
— Сколько раз ты пыталась выполнить олимпийский норматив (2:26:50)?
Моя первая попытка — на марафоне во Франкфурте в октябре 2022 года. Тогда у меня не получилось (2:28:50), и я точно не знаю почему. У меня была очень хорошая подготовка.
Возможно, морально я недостаточно крепкой была. Когда ты долго сидишь без международных стартов, выступаешь во внутренних первенствах, соревнуешься с одними и теми же девочками — это совсем другой уровень и другая мотивация.
А когда переходишь на мировой рейтинг, там совсем другие соперники, другие скорости. Первое время я не могла собраться и показать свой лучший результат. С каждым стартом у меня результаты становились всё лучше и лучше, но выполнить норматив почему-то не получалось. Хотя я делала сильные тренировки.
В октябре 2023-го на Азиатских играх в Гуанчжоу я пробежала за 2:28:41, и последняя попытка была в апреле 2024-го — марафон в Ганновере за 2:27:32.
Для сравнения: готовясь к Олимпиаде в Токио-2020, я трижды за семь месяцев выполнила норматив — тогда он был 2:29:30. Один раз на Московском марафоне и дважды на чемпионатах России. При подготовке к Парижу немного не хватило.
— В Ганновере тебе не хватило 42 секунд, чтобы выполнить норматив. Не было ли ощущения, что Олимпиада словно ускользает от тебя? Какие были эмоции?
Я очень расстроилась, сильно плакала. Хотя в Ганновере я бежала чётко по графику. Но у меня было нездоровое колено, некоторые проблемы с ногой, а под конец марафона началась судорога, схватило заднюю поверхность бедра, и в итоге я не смогла поддержать тот темп, который должна была спокойно держать.
Я была готова, но из-за этой травмы норматив стал невозможен, как бы я ни упиралась. Приходилось даже слегка перейти на шаг, чтобы убрать судорогу.
После Ганновера я была сильно подавлена. Но у меня оставался кусочек надежды, что мне всё-таки удастся попасть в команду. Вдруг получится пройти по универсальным критериям (дополнительной квоте)?
Они работают в том случае, когда у страны-участницы в определённом виде спорта нет спортсменов, которые выполнили олимпийский норматив. В этом случае Федерация может выставить на Олимпиаду спортсмена с наивысшим мировым рейтингом в одной из трёх дисциплин — 100 м, 800 м или марафон.
— В какой момент ты поняла, что тебе всё-таки удаётся отобраться на Олимпиаду, что ты точно едешь?
Через месяц после марафона в Ганновере, где-то в середине мая, World Athletics опубликовала «Список 97» — 97 спортсменов, которые отобрались для участия в олимпийском марафоне.
Я была последней, кто попал в этот список
В каком-то смысле мне повезло. С другой стороны, этой дополнительной квоте нужно было соответствовать. У меня был высокий рейтинг в мире благодаря марафону в Ганновере. Поэтому мне удалось попасть в список.
Некоторые спортсмены, например, марафонец Илья Тяпкин, выступающий за Кыргызстан, имел невысокий рейтинг (результат 2:17:05 при мужском нормативе в 2:08:10 — прим. автора), и поэтому на Олимпиаду он не попал. Всего от Кыргызстана на Олимпиаду поехали 16 спортсменов.
— Когда ты начала подготовку к марафону в Париже?
К моменту, когда появился список, я уже была на сборах в Киргизии. Там я и узнала, что теперь точно еду в Париж на Олимпийские игры. В Киргизии я провела 1,5 месяца на высоте 1600 м над уровнем моря.
После этого нужно было сменить высоту, спуститься чуть ниже, чтобы поднять скоростные качества. Всё-таки марафон — это достаточно скоростная дисциплина.
Поэтому дальше я поехала в Кисловодск. В Киргизии можно найти горки, но в Кисловодске их больше. Там я знаю много маршрутов, где можно хорошо потренировать подъёмы. Под непростую трассу в Париже рельеф Кисловодска идеально подходил для подготовки.
Я для себя так различаю эти места: Кыргызстан — для «функционалки»: подготовить сердце, организм, гемоглобин поднять, а Кисловодск — для подготовки мышц.
— Ты уже долгое время тренируешься у Татьяны Жирковой — 3-кратной чемпионки мира на 100 км, победительницы Comrades Marathon. В чём особенность её тренировочного метода?
Татьяна Юрьевна — очень требовательный тренер. Она любит, когда мы делаем тренировки «от точки до точки», то есть когда выполняем свою работу полностью.
Бывает, что некоторые спортсмены, когда им тяжело, досрочно прекращают тренировку. Например, им нужно сделать отрезки по 3 км 4-5 раз, после двух раз им становится тяжело, и они уходят домой. А мы делаем до конца.
Да, может быть трудно, в конце уже не так хорошо бежится, как в начале, но тренировочный объём нужно сделать.
Татьяна Жиркова — опытный спортсмен, поэтому все тренировки, ту нагрузку, которую она мне даёт, трассы для выполнения тренировок — она сама через всё это прошла. Она знает, на каком километре мне станет тяжело, где будет легче, по какой трассе бегать, чтобы выполнить определённую нагрузку.
Тренер очень хорошо меня чувствует. Бывает, что тренера нет рядом со мной на сборах, я делаю тренировку и сразу после неё звоню Татьяне, чтобы на свежих эмоциях поделиться результатами, рассказать, как всё прошло. Каждый раз так делаю.
По одному моему «Алло» тренер сразу понимает, хорошо или плохо я сделала тренировку
— Какие тренировки ты считаешь самыми важными при подготовке к марафону?
Качественные длительные очень важны. Их разновидность — длительные темповые, когда нужно поработать на скоростную выносливость, примерно 12-15 км. Такую тренировку я выполняла в Киргизии, где тяжелее бежится.
Длительные по 30 км бегу в более спокойном темпе, не в режиме «работы». Бывает, по 35-40 км с набеганием в конце. Так, перед Парижем тридцатку делали в Кисловодске вместе с Леной Седовой.
Всего в Кисловодске я провела 4 недели перед Олимпиадой, после чего поехали в Москву, где на равнине с разворотами в Лужниках сделали контрольную десятку (32:43).
Вообще важна правильно выстроенная совокупность, система тренировок. Мы с Татьяной Юрьевной уже больше 10 лет тренируемся по одной системе.
— В каких кроссовках ты сейчас бегаешь?
Было время, когда в 2022 году я бежала марафон во Франкфурте в кроссовках китайского бренда Bmai. Но мне они не подошли, поскольку у них очень мягкая подошва. Кому-то это заходит, а мне — нет. Мне нужны кроссовки пожёстче, чтобы лучше был отскок.
Я долго искала оптимальную для себя обувь и, наконец, пришла к Nike Vaporfly Next%. Они жёсткие, и мне они нравятся. Пробежала в них целых два марафона, хотя обычно в марафонках пробегаю только один старт. Пробежала два, так как не могла найти ещё одну такую же пару. Бывает, заказываешь те же Nike Vaporfly, но в некоторых парах подошва тоже почему-то мягкая.
Только с четвёртой попытки мне удалось найти подходящую модель по жёсткости. В Nike Vaporfly я и пробежала марафон в Париже. Можно сказать, что в последний момент, за 1,5 недели до старта, отыскала эти кроссовки.
Поскольку технологии развиваются, обувь меняется, я стараюсь выбирать те модели, которые помогают мне расти в результатах. У меня такая техника бега, что если я приземляюсь в мягких кроссовках, то я в них будто проваливаюсь и теряю инерцию. Мне заново приходится толкаться — в итоге трачу больше энергии и теряю в скорости.
Поэтому мне подходят жёсткие модели, в которых я просто могу «катить» по всей дистанции.
— Ты жила в Олимпийской деревне? Расскажи, какие там были условия для жизни.
Ещё до вылета в Париж я читала в соцсетях, что многие жалуются на условия, мол, еды не хватает, спортсмены стоят в очередях, кровати картонные, неудобно спать, вентиляции и кондиционеров нет. Я всё это перечитала, испугалась и подумала: «В какое ужасное место я еду!».
Даже перестраховалась: мой брат, который приехал в Париж поболеть за меня, снял рядом с Олимпийской деревней квартиру — на тот случай, если мне будет некомфортно в предложенных условиях. Я попросила маму, чтобы она привезла мне мясо, и я могла бы сама готовить. Так я полетела потом со «своим» мясом в Олимпийскую деревню.
Но на самом деле мне всё там понравилось! Комнаты маленькие, да, кровати картонные, но на них комфортно спать. Вокруг тихо, никто тебя не беспокоит. Еды в олимпийских столовых много, несколько залов, где ты можешь взять себе еды и спокойно покушать.
Возможно, в начале Олимпиады всё было по-другому, но, как минимум, когда я приехала, всё было очень хорошо и комфортно, на высоком уровне, если говорить о моих личных впечатлениях. Все такие приветливые, счастливые.
Я вообще люблю мир добрых людей. И мне было приятно в нём находиться
Отдельно отмечу атмосферу в Олимпийской деревне. В воздухе буквально чувствовалось, как витает какая-то особая сила, энергетика этого места. Все были очень заряжены на соревнования.
Это ощущалось до закрытия Олимпиады. А после закрытия мы сидим в столовой, общаемся с Жанной Мамажановой, которая также финишировала на марафоне в Париже (33-е место, 2:30:51 — прим. автора) и говорим друг другу: «Чувствуешь, что как-то по-другому стало? Словно энергия куда-то испарилась?».
Видимо, все спортсмены провели свои соревнования, выхлестнули энергию, и всё стало гораздо спокойнее. Никто никуда не спешил, все были спокойны, расслаблены.
После закрытия я очень расстроилась, что всё так быстро закончилось. Атмосфера здесь была нереальной. Мне до сих пор грустно! Вся неделя здесь, на Олимпиаде, была как «пшик» — очень быстро пролетела. Хотела бы я продлить эти мгновения… Но я наслаждалась каждым днём в Олимпийской деревне.
Мгновения на Олимпиаде стоили того, чтобы ради них трудиться и проливать пот на протяжении 12 лет
Персонал на Олимпиаде тоже приветливый. По деревне курсировали автобусы, которые перемещались между кампусами. Если ты с кем-то из персонала вступал в коммуникацию, они умудрялись запоминать тебя, несмотря на то, что вокруг очень много спортсменов, и в следующий раз уже приветствовали: «О, Кыргызстан. Ты же марафон бежишь! Буду за тебя болеть!».
Очень доброжелательная была атмосфера.
— В одном из интервью ты говорила о том, что не заморачиваешься по еде, ешь всё, что хочешь, но при этом делаешь перед стартом диету. Делала ли её в этот раз? Чувствуешь ли её эффект?
Да, в этот раз тоже делала. В столовых было очень удобно то, что напротив каждого блюда был подробный его состав по БЖУ — белки, жиры, углеводы. И мне не приходилось думать, гадать, что съесть. Просто выбирала белковую пищу с минимумом углеводов.
Конечно, я не люблю отказываться от привычного — в повседневной жизни я ем очень много углеводов.
приходится терпеть ради результата, ради марафона
Насчёт эффекта — спорный вопрос. Дело в том, что я никогда не бегу без диеты, делаю её перед каждым стартом. Поэтому не знаю, что будет, если откажусь от неё.
Для меня диета — это больше ритуал, способ собраться, мобилизоваться, напомнить себе, что старт уже скоро. Некая аскеза: «Я отказываюсь от углеводов ради хорошего результата».
Может показаться, что диета психологически давит, но у меня другой подход. Этой диетой я себе говорю: отказываясь от углеводов, от сладкого, я таким образом делаю вклад в свой будущий результат на марафоне.
Каждый день, прожитый без углеводов, — это вклад в мой марафон. Схема диеты традиционная: понедельник-среда — белковая пища, минимальное количество углеводов, четверг-суббота — углеводная загрузка.
— Вспомни свои ощущения утром перед стартом. Удалось ли поспать?
Поспать толком не удалось. Перед стартом всегда сложно заснуть, а тем более когда подъём был уже в 4 утра. В 5:00 мы должны были сидеть в автобусе, который из Олимпийской деревни отвезёт нас к старту. Ехать было примерно час.
В итоге я лежу, смотрю — на часах 23:00. «Ага, мне осталось поспать 5 часов». Потом — полночь, «мне осталось поспать 4 часа». В общем, уснуть было сложно, но у меня такое часто. Под конец ты даже не понимаешь, спал ты или нет.
Но в этом нет ничего страшного, если ты плохо спишь в ночь перед стартом. При условии, что до этого стабильно высыпался, один раз можно и не выспаться.
В стрессовом состоянии перед забегом организм выбрасывает много гормонов, это мобилизует тебя и делает готовым. На этом топливе можно стартовать
— Был ли предстартовый мандраж, волнение? Как ты настраивалась на забег?
Было. Всё время было (смеётся). Я говорю тренеру, что начинаю волноваться, она мне отвечает: «Не бойся говорить об этом. Это нормально, у всех это бывает». Надо об этом разговаривать с тренером.
Но я знала по тренировкам, что хорошо готова к этому марафону. Я рассматривала марафон как нерешённую задачу, которую хочу поскорее решить.
Я хочу быстрее увидеть результат, узнать, насколько я готова. Это можно сравнить с разгадыванием кроссворда: мне нужно быстренько ответить на все вопросы, чтобы узнать слово по вертикали.
Перед олимпийским марафоном у меня был настрой поработать. Потерпеть, когда будет тяжело. До последнего метра в марафоне я готова была поработать.
— В одном источнике прочитал, что перед стартом ты надеваешь браслет, который тренер подарил тебе ещё в 2012 году. Это правда?
Тут такая история. В 2021 году был мой последний старт с этим браслетом. Он резиновый, поэтому в конечном счёте порвался — износился за девять лет.
В этот раз у нас был похожий ритуал: тренер спит с браслетом, утром перед стартом она отдаёт его мне, и я бегу с ним марафон. В тяжёлые моменты гонки я обращаюсь к нему, а на самом деле к тренеру: «Дай мне сил».
Я смотрю на браслет и понимаю, что на трассе я не одна, рядом — мой тренер
Перед олимпийским марафоном тренер отдала мне браслет за сутки до старта, чтобы он гарантированно был со мной. Для нас это важно, мы вдвоём верим в этот ритуал.
Ещё мне важно обнимать тренера перед стартом. Я была так счастлива увидеть Татьяну Юрьевну на разминочном поле! Она не должна была туда попасть — она не успела получить аккредитацию, которая даёт проход на разные олимпийские объекты, и приехала в Париж как турист.
Однако ей каким-то чудом удалось попасть ко мне на разминку. Я даже не сразу поверила своим глазам.
В эти моменты у меня внутри словно что-то открывается, появляется какая-то лёгкость, настрой приходит. Поэтому мне очень важно обнимать и видеть тренера перед стартом. В Париже этот ритуал нам удалось соблюсти, поэтому уже до старта я была спокойна и чувствовала: всё идёт как надо.
— Какие мысли были на старте?
Как таковых мыслей не было, я просто хотела поскорее стартовать и дойти до того состояния, когда нужно терпеть. Когда бежишь и тебе легко — не так интересно. Да, нужно себя контролировать и не начинать быстро, бежать по графику.
Самое интересное на марафоне — когда нужно терпеть и бороться
Это самый кайф для меня! Я бежала и ждала, когда наступит этот момент. Когда начнётся эта гора, где нужно будет поработать. В общем, ждала, когда, наконец, начнётся вся эта движуха (смеётся).
В начале гонки ты себя всё-таки сдерживаешь, чтобы раньше времени не устать. Ты ещё свежий, бежишь по графику. А в конце гонки ты терпишь, но уже можешь не сдерживать. Я ждала именно этих моментов.
— Какую тактику вы с тренером разработали на этот забег?
Мы долго обсуждали особенности трассы, как бежать прямой участок, как бежать подъёмы и спуски. Решили, что прямой участок (это первые 15 км) мне нужно бежать по 3:27-3:30 мин/км, в горы — я работаю, чуть сбавляя темп, а спуски бегу короткими шагами, чтобы не настучать больное колено, которое ещё до конца не восстановилось после Ганновера, и раньше времени не закислиться.
Я старалась бежать по этому плану. Самый крутой подъём после 28 км, где уклон 10% — это вообще кошмар. Ощущение, словно я стою на одном месте, а гора не заканчивается. Хотя я подъёмы хорошо бегаю.
Бывает так, что на подъёмах ты не до конца работаешь, сохраняешь силы. На этом подъёме в Париже пришлось работать по максимуму — у тебя нет больше сил куда-то ещё прибавить. Я чувствовала, что нога как камень стала.
Но здесь на помощь приходит горная подготовка: если она была качественной, ты быстро восстанавливаешься после подъёма, освобождаешься от крепатуры и бежишь дальше.
Ни на одном марафоне таких подъёмов не встречала. Только в Париже
Но тем не менее трасса мне очень понравилась. Да, она не для быстрого бега, но эта трасса — моя. Я люблю подобное бегать. На Московском марафоне есть похожие участки, но всё же там попроще.
Подобные моменты преодоления я часто переживала в Кисловодске. Во время тренировок бывали периоды, когда мне хотелось сдаться, отдохнуть, а я говорила себе: «Нет, Сардана, это будет на Олимпиаде. Ты должна это преодолеть. Сейчас это только тренировка. А там после 30 км ты на этом закислении будешь в гору и с горы бежать».
Поэтому я всё вспоминала. Как ван Дамм, который во время боя вспоминает свои тренировки, — так же и я.
На пунктах питания мне очень помогали команда Кыргызстана и команда Казахстана. На каждом пит-стопе столы были помечены флагом, наши столы стояли рядом. На половине пунктов ребята из Казахстана мне быстро подавали мои бутылки, за что я им очень благодарна.
— Примерно до 25-30 км ты была в лидирующей группе, порой и вовсе возглавляла забег. Как так получилось? Так было задумано?
На самом деле я бежала ровно по графику, который мы обсуждали с тренером. А вот остальные спортсменки — лидирующая группа, в авангарде которой были кенийки и эфиопки, они бежали рывками. Вперёд-назад. «Катались» туда-сюда.
Они по ходу дистанции что-то обсуждали между собой, вроде: «А давай ускоримся?». И действительно: 400 метров ускоряются и снова замедляются. И так было постоянно.
В таком рваном темпе я не могу бежать: если бы его поддерживала, давно бы закислилась. Поэтому я бежала в своём темпе. Например, смотрю, они замедлились, бегут по 3:35 мин/км — я понимаю, что мне это медленно, не по плану, поэтому я ускоряюсь. Понимаю, что бежать медленно мне не выгодно, так как у меня нет финишной скорости, как у Сифан Хассан, например.
Со стороны это могло выглядеть так, словно я пытаюсь от них убежать, собираюсь тащить на себе эту толпу, но в моём мире я просто бежала по графику — в одном темпе.
Это не я быстро бежала, это они — медленно
— Были ли мысли из серии, что раз ты бежишь первая, то тебя показывают на весь мир?
После марафона я где-то читала подобное про монголку, которая некоторое время бежала в лидерах. Но вообще профессиональный спортсмен по-другому устроен. Мы многое отдаём, чтобы оказаться на таком старте.
Когда ты столько лет готовишься к Олимпийскому марафону, засветиться на камеру — это последнее, о чём ты будешь думать.
Если мне, например, во время забега мешают очки, которые стоят 30 000 рублей, мне ничего не стоит их выбросить и больше не возвращаться к ним. Для меня старт и результат очень важны. Ради этого мы работаем.
Для меня нет ничего важнее, чем старт на Олимпиаде и показанный там результат
— Странный вопрос, но вдруг: удалось ли что-то увидеть из достопримечательностей Парижа?
Я очень была сконцентрирована на происходящем, на трассе, и по сторонам не смотрела. Даже когда я Москву бежала (а бежала её три раза), я оттуда тоже ничего не помню.
Просто когда я бегу, я настолько собрана внутри, что не замечаю ничего внешнего. Разве что в конце дистанции, когда я устала, мне нужно отвлечься, я начинаю смотреть по сторонам. Но когда я хорошо себя чувствую, то не хочу нарушать вот эту концентрацию.
На следующий день после марафона, когда мы гуляли вдоль Сены, мне волонтёр говорит: «Вы вот здесь вчера бежали». А я понимаю, что я этого не помню совершенно.
Во время марафона в Париже я вообще ничего не видела!
Некоторые мне говорили: «Посмотришь Париж, пока будешь марафон бежать!». Нет, ничего не видела! Тем более в начале, когда бежишь в плотной группе, там некогда по сторонам смотреть. Главное — не запнуться об кого-то, не упасть.
— Как прошли последние километры марафона? Помнишь момент, когда ты обогнала мировую рекордсменку Перес Джепчирчир? Думала ли о том, какое время можешь показать, какое место занять в протоколе?
В конце я вообще не смотрела ни на часы, ни на время. Даже национальный рекорд Кыргызстана получился в каком-то смысле случайно — я вообще об этом не думала. Моя главная задача была бежать, наслаждаться и работать до конца.
За пару километров до финиша передо мной бежала американка (Дакота Линдвёрм – прим. автора), я пыталась её догнать, но не получилось.
И пока я бежала за американкой, увидела Перес, которая уже «встала». Я обогнала её. Но в этом нет ничего особенного. Не всегда у спортсменов бывают удачные старты, думаю, для неё это как раз был неудачный.
Все профессиональные марафонцы — тоже люди, а не роботы.
Перед финишем мы зарубились с австралийкой Джессикой Стенсон. Она сначала меня догнала, потом я пыталась уйти от неё вперёд, но в итоге на последних 50 метрах она ушла от меня. Но я работала до конца. Возможно, благодаря ей у меня получилось установить рекорд.
Я старалась выжать из себя всё, что есть, чтобы не думать на финише, что я не доработала
— Довольна своим результатом?
Очень довольна. Учитывая сложность трассы, я считаю, что это очень хороший результат. Повторюсь, будь это более плоская трасса, без этих холмов, думаю, смогла бы разменять личный рекорд. Но и этим результатом я тоже довольна.
— Спрошу про твоих соперниц: реально ли соперничать с кенийками, эфиопками, с той же Сифан Хассан? Или для этого нужно изначально родиться в Кении, Эфиопии?
Вот что я поняла после марафона: «Чтобы бежать, как Хассан, нужно родиться в Эфиопии!».
*Сифан Хассан — уроженка Эфиопии, натурализованная нидерландка. В 2008 году в возрасте 15 лет в статусе беженца эмигрировала в Нидерланды, за которые и выступает на соревнованиях по настоящее время. Прим. автора.
Как она это делает? Она же ещё и пятёрку, и десятку пробежала на Олимпиаде! Я всё это смотрела, все её выступления, и думала про себя: «Беги, Хассан, беги! А на марафоне тебя не хватит!». И вот на марафоне она такой финиш выдаёт! Я просто в шоке была.
На трассе мы вместе с ней поработали в горки. Я видела, как ей было тяжело бежать в гору, она стонала! Я подумала, что она сойдёт, наверное.
Потом уже после марафона я посмотрела повтор финиша в исполнении Сифан… Как она это делает? Как она восстанавливалась после десятки? У меня в голове не укладывается.
Какие мне нужно тренировки для этого делать, чтобы бежать так же, как Хассан? Я вроде бы всё делаю правильно, всё выжимаю из себя, но у меня всё равно другие результаты.
Чтобы бежать, как Хассан, нужно родиться в Эфиопии!
То же самое с другими спортсменками. Какие фартлеки они выдают во время марафона! У меня нет такой скорости, чтобы делать подобное. Думаю, что этими фартлеками эфиопки хотели ушатать Хассан, избавиться от неё. Но не вышло.
Сифан Хассан — мой кумир, и я просто восхищаюсь её талантом.
— Ты посетила церемонию закрытия Олимпийских игр. Поделись своими впечатлениями.
Я была там, на этом стадионе, и думала: ради таких мгновений хочется ещё раз приехать на Олимпиаду! Я же впервые оказалась на таких масштабных соревнованиях. И когда заходишь на переполненный людьми стадион, ощущение, словно ты полетел в космос, а все люди — это звёзды, которые на тебя светят.
Я была очень счастливой на этой церемонии. Всего не передать словами. Беспредельное счастье.
А потом стало грустно, когда объявили, что всё, Игры завершены. Я расплакалась. Запустили салют, а я стояла и рыдала. Не хотела, чтобы это так быстро закончилось.
Мне до сих пор грустно. И я не понимаю: то ли мне радоваться, что у меня сбылась мечта, то ли грустить оттого, что всё закончилось. Очень двойственные ощущения.
После Олимпийского марафона я впервые проснулась человеком без мечты
Тот путь, который я прошла, — теперь он остался позади. Сейчас есть опустошение. Пока у меня нет конкретной цели. Но я думаю, это временно, это всё эмоции. Нужно время, когда они пройдут, и потом я пойму, что будет дальше.
Пока мне нужно взять перерыв. Хочу уделить больше времени семье, родным. Хочу восстановиться после больших нагрузок. Поэтому в 2024 году старты больше не планирую. Если вдруг увидите меня на сборах, срочно гоните меня оттуда (смеёмся вместе).
— На церемонии закрытия ты встретила Элиуда Кипчоге…
Да, его пригласили на сцену с несколькими другими олимпийцами, он участвовал в церемонии закрытия. Кипчоге был с противоположной от меня стороны, поэтому я побежала через всю толпу, чтобы лично поприветствовать его.
Я, как папарацци, начала его фотографировать, хотела сфоткаться с ним, звала его, но, к сожалению, он не обратил внимания. Сделала несколько тёмных фотографий, записала видео. Хотела, чтобы он улыбнулся мне, но не вышло.
Думаю, он просто устал от этого. Если он будет фоткаться с каждым желающим, у него на себя времени не хватит.
— У тебя же есть сейчас возможность стартовать на мейджорах? Если заглядывать немного вперёд, какой бы марафон из этой шестёрки хотела бы пробежать?
Да, у меня есть сейчас такая возможность. Из этих шести мне наиболее интересны Бостонский марафон и Нью-Йоркский. Наверное, их хотела бы как-нибудь пробежать.
— А если заглянуть ещё чуть дальше марафонов? Думала ли ты о том, чтобы попробовать себя на ультрадистанциях, когда придёт время? Перенести свою скорость на ультрамарафоны?
Да, у меня есть большое желание пробежать Two Oceans Marathon и Comrades Marathon в ЮАР. Хочу попробовать на себе, что это такое.
Это тоже тянется почти с детства: как-то в газете я увидела, что Татьяна Юрьевна, мой тренер, а тогда — действующий спортсмен, выиграла ультрамарафон в Южной Африке. Она ведь тоже родом из Якутии. Помню, что я вырезала из газеты её фотографию и сохранила себе.
С того момента у меня появилась мысль, что было бы здорово попробовать. Что-то меня зацепило в этом.
В то же время далеко не каждый профессиональный марафонец показывает такие же высокие результаты на ультрамарафоне.
Тренер мне то же самое говорит. Но я думаю, что у меня есть козырь — это, собственно, мой тренер, Татьяна Юрьевна, которая через всё это сама прошла. Уверена, что она смогла бы подготовить меня к этим испытаниям.
Нужно, чтобы после Олимпиады эмоции стихли. Пройдёт время, и я уверена, что начну по новой мечтать, ставить цели, что стоит попробовать реализовать. Я без этого не могу. Мечты — это наш двигатель.